С. Крившенко ВЛАДИМИР КЛАВДИЕВИЧ АРСЕНЬЕВ И ЕГО ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ
Сергей Крившенко
ВЛАДИМИР КЛАВДИЕВИЧ АРСЕНЬЕВ И ЕГО ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ
4 сентября 1930 года во Владивостоке ушел из жизни замечательный русский путешественник, исследователь Дальнего Востока, этнограф и писатель Владимир Клавдиевич Арсеньев. Он завершил свой жизненный путь, не дожив до своего 58-летия семь дней (родился Арсеньев 29.08 (10.09) 1872 г.). Всего 58 лет, а какой след на земле!
...Сколько раз он был на краю гибели, сколько раз прорывался сквозь уссурийские дебри, проходил топи, покорял вершины непреодолимого, казалось бы, Сихотэ-Алиня, сколько раз страдал от лишений походной жизни - и выходил победителем. Сразу скажем, что Арсеньев - путешественник никогда не отдалял себя от тех людей, которые шли рядом, не раз благода рил их за самоотверженный труд. и особенно, конечно, выделял роль своего проводника Дерсу Узала, пленительный образ которого обессмертил в своей книге. Благодаря трудам Арсеньева - а он и географ, и этнограф, и историк, уссурийский край из "терра инкогнито", территории неведомой, превратился в известный, изученный, родной. И сразу же не забудем, что он не считал себя первым исследователем края, щедро отдавая дань своим предшественникам. На Дальнем Востоке он провел тридцать лет, и не только в Приморье, побывал и на Камчатке, и на Курилах, совершил 12 больших экспедиций (не считая различного рода командировок), исходил его вдоль и поперек, явился его первооткрывателем...
Это был подвиг научный. Не за роскошным столом в рабочем кабинете создавал свои записки Арсеньев: писал их в походных условиях, когда донимали и холод, и жара, и тьма комариная, и голод, и болезни, Замерзали чернила, одолевала усталость, но он писал, каждый день - о пройденном за этот день. Так начинался его творческий подвиг, подвиг писателяпутешественника, и его книги до сих пор обладают магической силой притяжения. Их читают, не побоимся сказать, во всем мире.
Да, В.К.Арсеньев - своеобразный писатель, и не просто писатель, а один из замечательнейших русских писателей-путешественников. Вначале было дело. "Путешествие - не легкий и приятный труд, а долгий, непрерывный и тяжелый труд, предпринятый во имя великой цели", писал Н.М. Пржевальский. Но таким же не легким, а долгим и непрерывным был тяжелый писательский труд. И все - во имя великой цели. Даже в БСЭ сказано, что Арсеньев "создал новое краеведческое направление в отечественной научнохудожественной литературе". Требуется ли сегодня доказывать, что Арсеньев - писатель? Читают его все. А одна из недавних книг так и называлась "Арсеньев-писатель", автор ее Игорь Кузьмичев, книга вышла в Ленинграде в 1977 г. Читают все, но... Кажется, дебри издательские и дебри литературоведческих канонов Арсеньев в полной мере еще не преодолел. Его ли в этом вина? Или качество книг? Нет. Тут та же причина, о которой еще в пушкинские времена критик А.А.Бестужев-Марлинский в первом обзоре русской литературы сказал о причинах замедления отечественной словесности: "Небрежение русских о всем отечественном немало тому способствовало". Да и А.С.Пушкин сказал о том же: "Мы ленивы и нелюбопытны". Но и это, конечно, объяснение неполное. В различные времена на пути развития словесности вставали гибельные препоны. Вот и здесь. Долгие годы многие материалы Арсеньева содержались в различных спецхранах и были недоступны для публикаций, для исследования. В наши смутные времена - не лучше: русский лес все чаще тратится на бумажную продукцию низкопробного свойства. А в результате - и Арсеньев в полном виде еще не дошел до читателя..
Статья об Арсеньеве в БСЭ при всей положительной оценке его творчества все же явно давала заниженное о нем представление до какого-то "Краеведческого направления". Хотя в статье этой и приведен известный отзыв А.М.Горького о писателе, объединившем в себе Брэма и Купера. Арсеньев назван "советским исследователем Дальнего Востока", как будто основные его экспедиции не прошли в дооктябрьский период. Как же назвать просто "русским исследователем"? Не указано в БСЭ одно из самых значительных изданий Арсеньева - его книга " В дебрях Уссурийского края" (1926), сокращенный вариант двух первых книг. А в "Литературной энциклопедии", выпущенной во времена "перестройки" (1987) и того хуже: не указана даже первая книга "По Уссурийскому краю" (1921), не говоря уже о более ранних публикациях очерков и рассказов. Постоянная путаница происходит с датой рождения Арсеньева. Почти во всех популярных работах (Н. Рогаля, И. Кузьмичева и др.) названа дата 29 августа 1872 г., без указания, что это по старому стилю. В интересной книге В. Гуминского дата рождения перенесена на месяц - 29 сентября 1872 г. - явная описка, но каково читателю! В нынешнем году исполняется 65 лет со дня кончины писателя (4 сентября 1930 г.). Время, кажется, достаточное, чтобы определить место писателя-путешественника в русской литературе XX века. Литературе любого народа такое имя составило бы честь - вспомните, кстати, как ценил литературу путешествий Л.Н.Толстой, включая произведения писателей-землепроходцев и мореходов в круг детского чтения. Но попытайтесь найти не то что страничку, а хотя бы строчку об Арсеньеве, как писателе, в вузовских учебниках истории русской литературы XX века. Только в послесловии книги под редакцией проф. П.С.Выходцева находим мы одну строку: До Кимонко "открыли удэге В.Арсеньев и А.Фадеев"(с.585). И ни слова больше - ни в одном университетском учебнике. Читаю новейшую программу истории русской литературы XX века (МГУ, 1994) - разумеется, как и в старых программах имя Арсеньева даже не упоминается. Вот вам и "объединение Брэма и Фенимора Купера"...
Что же получается? Арсеньева читают как своеобразного писателя, а нашим школьникам, студентам он даже не предлагается. Это ли не небрежение к своему, родному! Или удел его только в так называемой региональной литературе - увы, творчество В. К. Арсеньева скудно представлено в замечательном труде сибирских ученых "Очерки русской литературы Сибири" (1982). Здесь же скажем, за многие годы написаны интересные работы В.Г.Пузырева, .Азадовского, Н.Е.Кабанова, И.С.Кузьмичева, Н.В.Старовойтова, В.М.Гуминского. Есть ряд диссертаций (например, диссертация В.К.Путоловой "В.К.Арсеньев и его литературная деятельность").
Не появилось книги о писателе в серии ЖЗЛ, хотя о его предшественнике Н. М. Пржевальском книжка в серии ЖЗЛ появилась еще в конце XIX столетия, в 1891 г. - как известно, эту библиотеку основал издатель О. Павленков (это потом, в тридцатые годы серию ЖЗЛ приписали к имени А. М. Горького).
Так чем же славен он, создатель "краеведческого направления" как писатель? Неужто только этим региональным началом? И что значит "краеведческое направление"? И разве не он, Арсеньев, нарисовал уникальную фигуру гольда Дерсу Узала, фигуру, которая видится отнюдь не только на фоне книг краеведческого характера, но и на фоне мировой художественной литературы путешествий - это хорошо уловил Горький, как бы и кто к нему сейчас не относился, не просто пролетарский писатель, а большой русский художник Горький.
Арсеньев начался с дороги. Он стал путешественником и почти сразу - в записях своих - писателем. Был для этого у него особый дар - художественный. На Дальний Восток он приехал летом 1900 года - из столичного Петербурга. И прожил здесь тридцать лет. Прожил жизнью подвижника, патриота. Не раз делая жизненный выбор, говорил он о больших человеческих идеалах, о цели, которая способна увлечь человеческую душу. "Неужели в погоне за золотом и за лаврами можно на карту ставить свое достоинство, честь, интересы общества, интересы науки, интересы России?! Грустно, очень грустно! Не таким путем добываются лавры! Нужен скромный, но упорный и честный труд!" (т.6,с.240). Интересы России, интересы науки - без этого нет ни чести, ни достоинства. Вспомним также, что он был военным человеком, и многое делал для защиты государственных интересов страны - капитан, а затем полковник Арсеньев... На этой его принадлежности к старой русской, царской армии не раз сыграют его бесчестные недруги, в том числе и из литературных кругов... Конечно, разлом национальной жизни был для него трагедией, и особенно ощутил он это после гибели на Украине, в Черниговской губернии от рук бандитов своего отца, Клавдия Федоровича, а сестры, племянников - история, которая требует прояснения. Но разве думалось о худшем? И в те годы Арсеньев сделал главный свой выбор. В марте 1917 года его отправили в составе 13-го Сибирского стрелкового полка в действующую Армию, на германский фронт. Но русскому Географическому обществу удалось отстоять "единственного в мире знатока Уссурийского края..." Он был назначен комиссаром по инородческим делам Приамурского края, уволен с военной службы, определен в "коллежские советники". В создавшейся обстановке, когда никто не выполнял никаких указов, Арсеньев вскоре отказался от назначения. Отказался он и от другого предложения - покинуть Россию, эмигрировать за рубеж.
"Я - русский, - ответил он, - Работал и работаю для своего народа.
Незачем мне ехать за границу" (цит. по: Кузьмичев И. Арсеньев-писатель., с.140) Арсеньев остался, на Родине И в двадцатые годы совершил новые экспедиции, а главное издал книги очерков "Амба"и др (1920), свои путевые повествования. Дневники он печатал и ранее, в газетах, но здесь дневники преобразовались в своеобразные книги. Прежде всего в его замысле была трилогия о трех главных экспедициях начала XX века: 1902-1906, 1907, 1908-1910 годов: именно благодаря этим экспедициям Уссурийский край был открыт для науки. Арсеньеву удалось во Владивостоке выпустить две книги о двух первых путешествиях - из трех задуманных. Вот точные названия этих книг, под которыми они вышли первоначально. Первая книга: "По Уссурийскому краю (Дерсу Узала). Путешествие в горную область "Сихотэ-Алинь" (Владивосток, "Эхо", 1921). Книга вторая. "Дерсу Узала Из воспоминаний о путешествиях по Уссурийскому краю в 1907 г. Владивосток", изд товарищества "Свободная Россия", 1923. При переиздании этих книг обычно подзаголовки мудрые редакторы убирали: исчезал колорит не только времени, но и жанровых исканий писателя.
А Третья книга задуманной трилогии при жизни писателя так и не вышла. Она была опубликована уже в 1937 году под названием "В горах Сихотэ-Алиня", с указанием, что работа "представляет собою дневник В. К Арсеньева, переработанный им незадолго до его смерти для печати, но еще окончательно автором не отредактированный". Книга была посвящена самой трудной, так называемой, юбилейной экспедиции (1908-1910), посвященной 50-летию заключения Амгуньского договора России с Китаем. В эту экспедицию хребет Сихотэ-Алиня был преодолен семь раз. Люди попадали в экстремальные условия, были на волоске от гибели... Арсеньев несколько раз писал, что третья книга уже готова к публикации еще в 1917 году. Потом обещал напечатать ее в середине двадцатых годов, но по каким-то обстоятельствам книга так и не вышла при жизни писателя. Скрытая драма! Кстати, уже в 1924 году первая из названных книг Арсеньева была переведена на немецкий язык и вышла в Берлине.
Как известно, две первые книги были сокращены автором, "приспособлены для школ и массового читателя" и опубликованы в 1926г. во Владивостоке - под названием "В дебрях Уссурийского края" (именно эта книга была послана М. Пришвиным А. М. Горькому в Италию). Сам Арсеньев, как видим, рассматривал эти книги в тесной увязке. О третьей книге он говорил еще и еще. Так, А. М. Горькому 4 января 1928 г. он писал: "В настоящее время я пишу еще одну книгу "В горах Сихотэ-Алиня", которая является продолжением "В дебрях Уссурийского края". Вот она, арсеньевская мысль о трилогии. Так что, следуя замыслу писателя, давно бы пора издать эти три книги под одним общим названием "В дебрях Уссурийского края". Но издатели обычно выпускают только две первые, а литературоведы объявили третью книгу незаконченной, слабой и т.д. Но это далеко не так. Трилогия "В дебрях Уссурийского края" - творческий подвиг писателя путешественника, нашедшего своеобразную форму книг-путешествий. Две из них прямо объединены одним героем - Дерсу Узала (не случаен подзаголовок первой и заголовок второй , в третьей книге Дерсу отсутствует: ко времени третьей экспедиции он погиб, писатель распрощался с ним во второй книге). Но и здесь, в третьей книге, где Дерсу не действует, присутствует дух Дерсу Узала, уроки Дерсу, свет его личности. И все эти три книги объединены героем рассказчиком, путешественником, повествователем. Все освещено нравственным отношением к миру - и природе, и людям - самого писателя.
К главным книгам примыкает книга путевых дневников автора во время экспедиции по маршруту от Советской Гавани до Хабаровска, совершенного Арсеньевым в 1927-1928 гг. Это было последнее большое путешествие, Арсеньев прошел по неизведанным доселе местам. Название книги: "Сквозь тайгу" (1930).
Событием литературной и научной жизни было издание в послевоенные годы во Владивостоке шеститомника сочинений Арсеньева. Оно было наиболее полным. Там же было высказано предположение, что вскоре состоится и новое, еще более полное собрание сочинений. Но, к сожалению, этого не произошло. Да и само издание сороковых годов несет на себе многие издержки тех лет: Сокращены предисловия, выброшены многие главы, кое-что подредактировано... Скажем, Арсеньев благодарил губернатора Умтербергера за большую помощь экспедиции, это, разумеется, отсечено. Арсеньев пишет, что многие его стрелки погибли в боях за Родину на германском фронте 1-ой мировой - слова о Родине вычеркнуты: какая еще может быть Родина, у пролетариев нет своего отечества. Арсеньев дает заголовок главе: "Рождественские праздники". Это исправляется на "Зимние праздники" и т.д. Но к чести издателей "сочинений", здесь сумели преодолеть негативное отношение к Арсеньеву, которое навязывалось еще при жизни писателя, и особенно в тридцатые годы. Тогда эта страница - правли писателя, конечно, не могла быть освещена. Но в наше время появились новые публикации, в которых рассказывается о драматических и трагических страницах жизни писателя. Оголтелая травля усилилась в конце 20-х годов. Арсеньев мечется между Владивостоком и Хабаровском. Одно время даже возникает мысль уехать в Ленинград, работать в музее. Но эта мысль тогда же отброшена: рано еще на кабинетные условия, манят новые походы. Характер такой. Травлю вели за, якобы, расистские, профашистские убеждения Арсеньева, "великодержавное презрение" к инородцам (это создателя-то образа Дерсу Узала), и за то, что "он счел ниже своего достоинства" рассказать о простых солдатах... "Арсеньев, - вещал автор предисловия к книге "По Уссурийскому краю" некий Волынский, - не был по существу ученым географом, этнографом, геологом и т.д. Он был только смелым, неутомимым путешественником и жизнерадостным художником слова" (с.8). И вновь "существенные пороки", "ошибки", выяснение "классового лица самого Арсеньева". Что же, как сказал поэт, "знаком нам этот почерк критической руки. Подправить брови хочет, а выколет зрачки". Кстати, тогда же подобные клеветники начали свой истерический поход против М.Шолохова, против его гениального "Тихого Дона", а в наши дни уже и продолжатели "неистовых" явились и нигде-нибудь - они печатаются на страницах "Нового мира": о, Сольери! ты жив, курилка... И в местной печати ученого представили невежей, патриота - шовинистом. Чего стоит одно название статьи Г. Ефимова "В К Арсеньев как выразитель идеи великодержавного шовинизма". Не меньше злобы и по поводу "арсеньевской темы" в творчестве других писателей.
Самому Арсеньеву уже не довелось прочитать все эти клеветнические наветы. Он бы еще постоял за себя Но не без влияния ли этих русофобских голосов и подголосков семью Арсеньева развеяли в тридцатые годы в лагерную пыль? Дважды (сначала в 1934, а затем в 1937 г.) была арестована жена писателя Маргарита Николаевна. Потеряла здоровье в лагерях дочь писателя Наташа Арсеньева. Был репрессирован и погиб брат Арсеньева. Жилы стынут, когда читаешь новые документы об этом (их опубликовал журналист В Куцый и историк-краевед А. Хисамутдинов). Тайное стало явным. Жену Арсеньева, научную сотрудницу, Маргариту Николаевну обвинили в шпионско-вредительской деятельности. А главой организации, оказывается, был ее муж В. К Арсеньев. Закрытое судебное заседание выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР состоялось 21 августа 1938 г. Продолжалось оно 10 минут. И судьба женщины была решена. Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Арсеньеву Маргариту Николаевну к высшей мере уголовного наказания - расстрелу с конфискацией всего лично ей принадлежащего имущества. "Приговор окончательный и на основании постановления ЦИК СССР от 1 декабря 1934г. подлежит немедленному исполнению".
Маргариту Николаевну расстреляли. Дочь Наташа, Наталья Владимировна, долгие годы провела в лагерях. Она, семнадцатилетняя, осталась без родных, без средств к существованию. Вышла замуж, муж ее был репрессирован. Умер ребенок. Саму ее дважды арестовывают и прекращают дела. Снова вышла замуж - за моряка Дальневосточного пароходства. В апреле 1941г. - мужа отзывают на военную переподготовку, а ее арестовывают. И на быструю руку слеплено заключение: контрреволюционная агитация. "Арсеньева, будучи враждебно настроена к Советской власти, распространяла среди граждан антисоветские шовинистические анекдоты (так и написано, говорится в публикации В. Куцего "Без срока давности". Приморский журналист, 1989, N 3)". Десять лет лишения свободы. Она вернется из лагерей, но здоровье будет подорвано. В 1973 г. Наталья умерла, к тому времени она была реабилитирована. Реабилитирована была и ее мать, Маргарита Николаевна.
Кстати, в 1937 г., в те же годы, когда была расстреляна жена Арсеньева, в московском издательстве "Молодая гвардия" была издана книга "В горах Сихотэ-Алиня". Действительность абсурдна! Можно ли утверждать сегодня, что вся рукопись попала в том виде, в каком она готовилась к печати Арсеньевым? Почему очерк "Зимний поход по реке Хунгари", являющийся логическим завершением описания похода 1908-1910 годов, публикуется не в книге, а отдельно? А куда исчезла рукопись книги "Страна Удэхэ"? О ней Арсеньев говорил: "Эта монография - цель моей жизни". А рукопись книги "Теория и практика путешественника" - она тоже бесследно исчезла? А письма его? По мнению Е.Д. Петряева, В К. Арсеньев ежемесячно писал 35-40 писем. Опубликованы единицы. Где же остальные? В архивах? И не пора ли и их сделать достоянием читателя? Все эти вопросы не раз звучали и звучат на арсеньевских конференциях. "Научная значимость работ В К Арсеньева еще недостаточно оценена", - говорил на первых рсеньевских чтениях в Хабаровске Ю.В. Маретин. Арсеньев как историк - что мы знаем об этом? А литературная значимость? Разве можно оценить ее, не имея достаточно полных, выверенных текстов писателя!
Особый вопрос - переписка В К Арсеньева с А. М. Горьким. Было принято подавать эту переписку в радужном свете, получалось, что Горький чуть ли не благославил Арсеньева на его литературный труд. Сейчас кое-кто пишет иронично, мол, место в предисловиях неоправданно занял отзыв "авторитетного" Горького. Но не будем торопливы и несправедливы. Арсеньеву, особенно в той обстановке рапповских наскоков, заушательских обвинений, нужна была горьковская поддержка, и его окрылила высокая оценка книги "В дебрях Уссурийского края"... Горький заметил образ Дерсу Узала. Но на наш взгляд, в последующих письмах Горького много было досадного для Арсеньева, свидетельствующего, что он оказался глуховат к творчеству писателя-дальневосточника. Арсеньеву навязывается задача написать или организовать статьи о наших "достижениях", создать сборник о достижениях Дальнего Востока. Горький в одном из писем оправдывается, что не забыл Арсеньева, хотя не отвечал ему без напоминания почти год. Досадно было Арсеньеву, и он свою досаду выразил в письме: "Вы, наверное, уже забыли меня." Тут есть над чем поразмыслить серьезно.
Сегодня глобальной стала проблема "человек и природа". Можно ли обойтись здесь без Арсеньева? Телевидение и издательства обрушило на зрителя лавину американизированной литературы. Герой ее - супермен. Он - над людьми. Моделируется тип человеческих тношении по закону джунглей. Вот роман для женщин: выходит он у нас в серии "лучших американских дамских романов". В центре - герой супермен шериф Баррет. Героиня с первого взгляда обворожена им. "... у Саманты буквально отвисла челюсть. Не может быть, чтобы это был он. Шериф Баррет работал с ее отцом, это было больше десяти лет назад. Он истреблял диких животных и изменников - индейцев" (Сьюзен Элизабет "Пробуждение страсти"). Какие же это призвано пробуждать страсти? Можно ли представить подобный тон в повествованиях Арсеньева?! Арсеньев, рисуя отношения русского капитана-путешественника к Дерсу Узала, к другим людям лесного племени, решает проблему, о которой в свое время писал Лев Толстой знаменитому путешественнику Миклухо-Маклаю: "Как жить людям друг с другом". Как сделать, чтобы цивилизация не уничтожила в человеке все природное, естественное, не сделала его врагом природы? Арсеньев обладал, и этому он во многом научился у Дерсу Узала, чувством природы. Эти арсеньевские уроки нравственности так своевременны сегодня.
Так что же, Арсеньев - основатель регионального направления, писатель-краевед и все? Когда книги Арсеньева были изданы в 20-х годах за рубежом, его немецкий издатель писал: "Я счастлив, что, приняв на себя издание бессмертного труда В. К. Арсеньева за границей, мог приложить хоть долю своего труда к тому, чтобы показать всему свету великого русского исследователя, чьи труды уже теперь приобрели для русского народа много новых заграничных друзей и безусловно имеют великую будущность". Вот так работал Арсеньев для своего народа. Кто из наших современников может повторить эти слова сегодня, не боясь впасть в преувеличения? Многие не решатся, так как не решились ввести даже во второстепенные писатели авторы всех вузовских учебников по русской литературе XX века.
Крившенко С. Ф. профессор,доктор филологических наук г.Владивосток.
Urinary tract infection 24 <a href=https://levitrax.pics>levitra bayer 10 mg</a> Neuhouser, PhD of the Fred Hutchinson Cancer Center, in a news release
